Архитектурный год для Петербурга выдался на редкость богатым событиями, урожайным на интересные проекты и переломным для общественного сознания. Четыре крупных архитектурных конкурса привлекли в город недюжинные силы, а один из них ребром поставил вопрос о мере допустимого в историческом городе. Архитектурная дискуссия, которая никогда не угасала в Северной столице, впервые за много лет выплеснулась на площади - горожане требуют референдума.
Год непрерывных состязаний
Весь 2006 г. был сплошной чередой архитектурных состязаний международного масштаба, в которых блистали мировые звезды первой величины. Правда, началось это действо с некоторого разочарования практическими итогами предыдущих конкурсов. Француз Доминик Перро, работавший над второй сценой Мариинского театра, опутанный российскими нормативами, явно сдал эстетические позиции и, похоже, вообще пришелся не ко двору. Конкурс на проектирование "Балтийской жемчужины" таковым и назвать было нельзя. Китайские заказчики назвали его "смотром архитектурных идей", из которых намеревались создать собственный продукт. Каким образом шанхайский Институт градостроительного проектирования планировал компилировать столь разные проекты, до сих пор остается загадкой. По мнению члена жюри смотра академика Сергея Соколова, это так же трудно, как собрать Мисс "Балтийская жемчужина" из отдельных преимуществ претенденток.
Шведское бюро SWECO в проекте "Взращенное чудо природы" предъявила манифест экологического сознания, в котором приоритеты расставлены так: сначала циркуляция ресурсов, потом эстетика и в последнюю очередь - рыночная исполнимость проекта. Американская группа HOK выполнила проект в жанре action с внушительным небоскребом в качестве расхожего символа преуспеяния. Рэм Колхаас с группой ОМА раскрылся как авангардный художник-урбанист, чье произведение могло бы смотреться только из космоса. Проект бельгийца Ксавье де Гейтера, предлагавшего все функции собрать в один небоскреб нечеловеческих размеров, оказался вообще не от мира сего. Консорциум петербургских бюро "Студия 44" и "Земцов, Кондиайн и партнеры" прежде всего доказал свою конкурентоспособность на международном уровне. Образ их проекта - цельная раковина наутилус с крупной жемчужиной посередине, казалось бы, как нельзя лучше подходила для развлекательного центра такого масштаба.
Все разрешилось в начале прошлого года, когда китайцы предъявили Градсовету собственный мастерплан, не имеющий ничего общего с проектами-состязателями. Российским проектировщиком под эгидой шанхайского института, в конце концов, назначили архитектурную мастерскую Юрия Митюрева. Все конкурсные проекты "окна в Европу с видом на Поднебесную" были отправлены в анналы современной архитектуры города. Петербуржцам же достался опыт и некоторое знание восточного и западного менталитета.
Что именно сейчас строят на участке 164 га за Матисовым каналом, горожане, вероятно будут узнавать по мере готовности отдельных объектов. Известно лишь, что в состав объекта войдут очень крупное торжище и гульбище, офисный центр и жилой комплекс на 35 тыс. жителей общей стоимостью почти $ 2 млрд. Время от времени, как чертик из табакерки, выскакивает идея китайского небоскреба. Отголоски "смотра идей" для южного берега Финского залива неожиданно аукнулись у северных берегов. Колоссальный "хрустальный шар" диаметром 120 м проектируется сейчас на пустынном острове Гогланд.
Приобщение к эпохе Фостера
Конкурс на лучший проект реконструкции острова Новая Голландия вновь засветил Петербург на архитектурной карте мира и приобщил его к эпохе сэра Норманна Фостера. Впервые в городской практике соревнование было объявлено инвестиционно-архитектурным, своего рода "забегом зодчих с денежными мешками". Уже на старте стало ясно, что для петербургских архитекторов "входной билет" дороговат, и даже свои инвесторы предпочитают импортные имена. Конкурсанты представили три впечатляющих картины чудесного преображения острова невезения, который в последний день военной оккупации еще и погорел.
В самом экстравагантном проекте голландца Эрика ван Эгераата очень нескучная, даже ребячливая архитектура сочеталась с прилежным соблюдением интересов клиента. Эта "оптимистическая деконструкция" казалась вызванной детским обостренным чувством справедливости во искупление греха глумливого постмодернизма. Поступившись ради своего инвестора даже правилами игры и "чуть-чуть" заступая за черту, архитектор предлагал на самом видном месте возвести престижный отель номеров на триста высотой 43 м. Остальное - "голландские" домики изрядного размера, понарошку раскрашенные под фахверк, и три зрелищных заведения под шатрами шапито. Архитекторы немецкого бюро "КСП Энгель и Циммерман" нашли очень простой выход соблюсти охранные требования: зарыть новостройку под землю, снаружи оставив лишь каскад стеклянных сооружений.
Победил - кто бы сомневался? - проект лорда Фостера, действительно наиболее почтительный по отношению к историческому памятнику. Никаких экстравагантных конструкций, куполов или "огурцов" не позволил себе отец-основатель хайтека в архитектурной провинции. Шоу разворачивается только на центральной арене, оставляя памятник неприкосновенным. Дворец фестивалей в форме звезды верноподданно распластался в центре острова над ковшом под незримой границей "не выше Зимнего", а периметр по Адмиралтейской набережной Норманн Фостер завершает двумя зданиями "под карниз", сохранив также ритм проемов старых корпусов.
Консорциуму победителей предстоят довольно большие расходы: за право вложить в реконструкцию острова $300 млн за семь лет, с него еще причитается около $12,5 млн в городской бюджет и без малого $30 млн - в федеральный. Кроме того, казне отойдет и вмененный Дворец фестивалей рыночной стоимостью не дешевле $29,3 млн.
Петербургские архитекторы, со студенческой скамьи проектирующие реконструкцию Новой Голландии и знающие все требования охраны памятников как "отче наш" и здесь оказались в роли консультантов заезжих звезд. Урок усвоен: в интересах дела надо ковать себе имена.
Петербуржец Курокава
В следующем конкурсе - на лучший проект футбольного стадиона "Зенит" на Крестовском острове - российские архитекторы были представлены более достойно: из 17 команд на старте в полуфинале оказалось двое отечественных состязателей из пяти.
На ристалище вышли известные мастера футбольных арен португалец Томас Тавейра, японец Кишо Куракава, немец Фон Геркан и москвич Андрей Боков (Моспроект-4). Петербуржец Сергей Шмаков (ЛенНИИпроект) меньше знаком с темой стадионостроения, но хорошо знает "поляну": под его руководством уже бывший Кировский стадион, построенный по проекту Александра Никольского, адаптировали для игр "Олимпиады-80". Архитектор Шмаков, бесспорно, выступал блюстителем интересов памятника архитектуры, скоропостижно изъятого из охранных реестров. По конструктивной и коммерческой части команду укрепили немецкой фирмой BSA. Однако устроителям конкурса не удалось скрыть, что при прочих равных условиях они предпочтут иностранца.
Импозантный немецкий проект с моря похожий на бакен с золотым шпилем высотой 225 м, ассиметричный "корабль" москвичей и жизнерадостно разукрашенный диск Тавейры вызвали оживленный интерес у футбольных болельщиков. Приязнь архитектурного сообщества снискал российский проект "Золотой глаз", который в классической форме чаши максимально сохраняет первоначальный облик стадиона, зрительно "подвешивая" необходимую раздвижную крышу в форме второй, опрокинутой чаши. Победил же проект Кишо Курокавы, который удивительным образом собрал воедино все преимущества других состязателей - вид корабля, подвешенную кровлю и эфемерность сооружения, сохранив при этом насыпной холм Никольского. Японец вообще проявил удивительное свойство вибрировать в унисон с душой Петербурга, объявил себя жителем города и включился в общую дискуссию о высотном строительстве.
Очередной конкурс - на лучшее архитектурно-планировочное решение IT-парка на базе Университета телекоммуникаций им. Бонч-Бруевича - был устроен как "поиски пророка в своем отечестве". Лучшим воплотителем архитектурного образа парка новых технологий признана мастерская Олега Романова. У пересечения улицы Дыбенко с проспектом Большевиков авторы предлагают поставить группу из шести башен, в образе которых заложены некие символы знаний. Главный высотный акцент - 22-х этажное здание научно-исследовательского центра и библиотеки в конце бульвара представляет российский архетип - цветной супрематический архитектон в стеклянной оболочке. Линия русского авангарда продолжается по прямой: Олег Романов - ученик профессора Лазаря Хидекеля, ближайшего сподвижника Казимира Малевича. Навершия башен напоминают магистерские шапочки. Похоже, некоторая буквальность, "литературность" образов в сочетании с непременным реверансом в сторону учителей и предшественников и есть "петербургский стиль" современной архитектуры.
Небоскреб среди ясного неба
Наконец, завершил череду состязаний громоподобный конкурс на лучший проект "Газпром-Сити" с глобальными амбициями и заявленной высотой небоскреба не ниже 300 м. Беспрецедентные в мире по "звездности" состава участников состязания устроил новый налогоплательщик Северной столицы в счет будущих налогов. Избранные из 42 претендентов шестеро состязателей - сплошь светила зодчества, но шедевра никто из них не предложил.
Громадный "фрегат" Жана Нувеля, который грозил обернуться экраном из мутного стекла и нависающие над городом титанические "кубики" Рэма Колхааса совсем не нашли понимания у горожан. Манерный переплет трех башен Жака Херцога и Пьера де Мерона показался наиболее безобидной для Петербурга формой небоскреба. "Вихрь над Невой" Массимилиано Фуксаса и колоссальные "ворота в небо" Даниэля Либескинда, конечно, проекты обаятельные, но город дороже.
Победила в состязании проектная фирма RMJM London limited, проект которой даже эмиссар ЮНЕСКО Франческо Бандарин признал лучшим из всех конкурсных предложений. Башня, состоящая из переплетения пяти спиралей, имеет форму то ли пламени, то ли ракеты. В план сооружения заложены пятиугольные очертания крепости, которые в фортификации обеспечивали максимальный обзор окрестностей, а деловому комплексу гарантируют панорамные виды из большинства помещений на исторический центр Петербурга. Башня возвышается над волной линеарного парка вдоль набережной, продиктованной силуэтом моста Петра Великого. Внешний витраж задуман из дихроидного стекла, поэтому здание будет играть и переливаться разными оттенками цвета. Не исключено, что в результате получится в небе цветастое шоу, перед которым весь город померкнет.
Конкурс на лучший проект для монополиста обострил в Петербурге урбанистический конфликт, то и дело вспыхивающий в разных местах планеты. Очевидная тому причина - неправильно поставленная задача. Именно ее архитекторский корпус встретил дружным негодованием, которое выразил в открытом письме городским властям. Смысл протеста вкратце таков: если небоскреб, то не на этом месте, а если на территории крепости Ниеншанц, то высота не должна быть задана условиями конкурса. Пафос письма: "Это полный разрыв с петербургской градостроительной традицией и, конечно, неизбежно приведет к возведению других подобных сооружений". Высокомерию бывшей имперской столицы прямо противопоставлены глобалистские амбиции "Газпрома" в непременно высотных формах провинциального "шика". Независимо от того, как будут дальше развиваться события на стройплощадке "Газпром-Сити", сам конкурс уже имеет серьезные последствия: пересматривается подготовленный высотный регламент, а проекты небоскребов посыпались как из рога изобилия.
Не столь амбициозно
Итоги всероссийского фестиваля "Зодчество-2006" не лучшим образом поддержали авторитет современной петербургской архитектуры. "Хрустальный Дедал" достался Петербургу, но - за реставрацию. Александринский театр, конечно, приведен в порядок хорошо, быстро и за федеральные деньги, но столь высокая оценка проекта реставрации предполагает, что по креативной части ничего достойного национальной премии город не создал.
Авторы комплексной реконструкции здания Александринского театра (руководитель проекта В. Блашкевич, архитектор С. Лалазаров, конструктор В. Вавилова) вместе с "Хрустальным Дедалом" получили диплом "Общественное признание". Карло Росси, конечно, был великий архитектор, но и сейчас зодческая мысль в Петербурге не дремлет. С полным правом на лавры мог претендовать торгово-офисный центр на Невском пр., 38, реконструированный "Студией-44" под руководством Никиты Явейна. Ранее наделенный "Дедалом" в номинации "Проекты", в ушедшем году уже построенный бизнес-центр удостоен золотых дипломов местного конкурса "Архитектон" и всероссийского "Зодчества".
Архитектурным событием 2006 г., явно не добравшим общественного внимания хотя бы по линии толерантности, стал еврейский общинный центр на Большой Разночинной улице мастерской Евгения Герасимова (архитекторы С. Меркушева и К. Смирнов). По-петербургски корректные, без местечкового акцентирования, рефлексы к стене плача и башне Давида сочетаются здесь с современной функциональностью. Серебряным дипломом отмечена мастерская "Земцов, Кондиайн и партнеры" за известный жилой дом на Шпалерной ул., 60, хотя проект до сих пор воплощен не полностью, и эффект торжественной процессии порталов к Смольному собору пока не работает. Снискал "серебро" и элитный клубный жилой дом "Эгоист" на пересечении улиц Восстания и Рылеева, построенный по проекту Сергея Орешкина.
Самым заметным из проектов, бесспорно, стал жилой дом на Шпалерной ул., 37, созданный АПЦ Михаила Мамошина по заказу холдинга RBI. Здесь торжествует "петербургский стиль" с его непременной реминисценцией к наиболее уместному прошлому. Окружение начала ХХ века позволило г-ну Мамошину снова вернуться к излюбленной теме эпохи модерна. Проект жилого дома "Таврический" признан лучшим на городском и всероссийском смотрах.
Внятное новое слово в петербургском зодчестве дружно сказали архитекторы бюро "Витрувий и сыновья". Это простое слово "газон", но переоценить его новое звучание для Петербурга невозможно. Сергей Падалко, Дмитрий Мелентьев и другие авторы спрятали под газон в Александровском парке довольно вместительное кафе. Мастерски обыграв получившийся холм площадками для скейта или уличных музыкантов, а также ступенями для зрителей или, скажем, ораторов, они придали самому зданию такие плавные бионические формы, что оно выглядит естественным элементом ландшафта. Такое решение применимо во всех памятниках садово-паркового искусства, где строить нельзя, а кормить посетителей надо.
Всероссийского признания удостоены также архитекторы Сергей и Наталья Трофимовы - за проект фондохранилища Эрмитажа в Старой Деревне и архитектурное бюро "Студия 17" Святослава Гайковича - за проект многострадальной реконструкции здания на Невском пр., 91 под гостиницу.
Важнейшее из искусств
Петербург уже который раз демонстрирует феномен воздействия архитектуры на сознание и поведение людей. Интимные взаимоотношения отдельного человека с городом на Неве плодотворны и исполнены особого вдохновения, но пройдя "мимо стройных нагих колонн с дорическою прической", приватный горожанин никак не избегнет и гражданских чувств, внушаемых самой организацией городских пространств. Похоже, в "колыбели трех революций" архитектура способна стать повитухой гражданского общества.
Дуализм сознания, порожденный имперским городом, - гордость сопричастности к его величию и ощущение "маленького человека" - в критические моменты приводит к протестной солидарности горожан. Римский Форум, прототип классических площадей Петербурга, взывает к волеизъявлению граждан. В цепочках парадных площадей за относительно короткий исторический срок оказалась закодирована богатая генетическая память города, а для петербуржцев понятие "выйти на площадь" приобрело особый многогранный смысл. Начиная со стояния полков на Сенатской, самые важные события жизни в Петербурге приобретают особые "площадные" формы. К выражению солидарной воли и позыву проявления личной совести здесь добавляется кураж петербургского карнавала.
Объединение Архитектурных мастерских Санкт-Петербурга подвело итоги бурного сезона, выпустив уже V Архитектурный Ежегодник. В этом солидном томе собраны лучшие проекты жилых и общественных зданий, продиктованные трехсотлетней традицией привычных ограничений (вошли в него и все вышеописанные проекты). Через год, возможно, это будет совсем другой город.
|