Дом с окном в Европу






Говорят, старинные столичные особняки, которые с некоторых пор тихо растворяются, будто стыдливо прячутся среди новостроек Москвы, как и пожилые люди, тоже выходят на пенсию. И тогда они, поскрипывая стенами, ступеньками крылечек или чихая на пыльных чердаках, начинают многое вспоминать. "Родителей", хозяев, постояльцев. Их горести-радости, то разгоравшиеся, то затухавшие в этих стенах в разные годы. Исторический центр столицы. Так называемый Белый город. Запруженный легковушками Пречистенский переулок. Сравнительно недавно он назывался Кропоткинским в честь русского князя Петра Алексеевича, крупного ученого-географа, отчаянного теоретика анархизма, а потом еще и удачливого беглеца из казематов Петропавловской крепости. Так вот, в этом переулке, зачастую похожем на сплошную автомобильную пробку, сразу обращает на себя внимание дом под не самым счастливым номером 13. Точнее, не просто жилой дом, а роскошный старинный особняк (общей площадью 250 кв. м) округлых форм, облицованный изумрудной керамической плиткой в стиле модерн. Здание сооружено, как говорили в начале минувшего века, по заявке уважаемого и весьма преуспевающего человека. А именно: крупного московского купца первой гильдии, твердого в своей вере старообрядца и состоятельного текстильного магната (олигарха по-нашему) Ивана Петровича Бутикова, который после кончины жены оставил мирскую суету, все насущные дела и навсегда ушел в монастырь простым иноком. Впоследствии его сыновья-наследники предприимчивые Иван и Степан Бутиковы учредили в Москве филиалы своего Торгового дома, куда поступал только эксклюзивный товар, чем было положено начало прежним и нынешним бутикам не только в России, но и по всей Европе. Сегодня немногие помнят, что удивительной красоты особняк построен по проекту одного из самых выдающихся русских архитекторов своего времени Федора (Франца) Осиповича Шехтеля (его родословная берет начало где-то в баварских Альпах) в 1901-1902 годах для дочери Ивана Бутикова - оперной певицы Александры Зиминой. С первым браком у нее не сложилось. Хотя, казалось бы, партию себе она подобрала блестящую: крупного финансиста, успешного издателя и известного общественного деятеля Павла Павловича Рябушинского. Тоже из знаменитых старообрядцев. Даже сына ему родила. Не помогло. Ушел к другой женщине, потом затеял тяжбу по разводу. В общем, с превеликими трудами, но расстались. По поводу второго брака с неким дворянином Дерожинским достоверная информация практически отсутствует. Зато о третьем муже - профессиональном продюсере и талантливом постановщике Сергее Зимине известно, что на собственные средства он организовал в Москве оперу своего имени (сегодня это здание Московского театра оперетты), со сцены которой и выступала его блистательная супруга. Правда, не очень долго. Лишь до эпохальных дней 1917 года. В те смутные времена Александра Ивановна почла за благо оставить большевикам великолепный особняк, где ранее собирался едва ли не весь цвет театральной Москвы, а сама предусмотрительно эмигрировала за границу. Однако давайте все же присмотримся не к владелице дома, а к самому шедевру архитектора. Первое, на что обращает внимание прохожий, шагая сегодня мимо главного фасада особняка или глядя из автомобиля, - это гигантских размеров окно (сам Шехтель называл его прозрачными воротами в Европу), считавшееся в прошлом столетии самым большим во всей Российской империи. До сих пор особняк-пенсионер помнит, как однажды это чудо модернизма, положившее в XX веке начало мировой моде на хрустальные, то есть почти прозрачные стены комнат и даже дворцов, неожиданно треснуло. При этом случилось так, что отечественным мастеровым оказалось не по силам восстановить творение Федора Осиповича, и тогда новые постояльцы волшебного дома (сотрудники австралийского посольства), как его называли многие москвичи, на свои австралийские деньги заказали точную копию огромного окна венским стеклодувам. Австрийцы справились блестяще, и теперь сквозь прозрачные ворота можно свободно видеть, например, непомерно огромный парадный зал. Он настолько велик, что напоминает гигантские помещения средневековых замков, где после удачных сражений сутками пиршествовали герои-рыцари. Между прочим, вся лепнина, мебель, картины и даже внушительных размеров беломраморный камин (в него может войти человек среднего роста) изготовлен по эскизам самого Ф. Шехтеля, которого писатель Антон Павлович Чехов как-то назвал "талантливейшим из всех известных мне зодчих". Правда, по воспоминаниям современников, с этим порой решительно не соглашалась Александра Ивановна. Допустим, она совершенно не понимала, с какой стати дверные ручки, по замыслу архитектора, должны иметь не обычную, а исключительно неправильную треугольную форму. Да еще с имитацией каких-то странных пауков внутри. И для чего дому столь огромные и такие разные (с точки зрения геометрии) окна. Где асимметричные глазницы, где с плавными линиями. Почему бы не сделать все в одном стиле? А еще Александре Ивановне казалось, что у особняка слишком много эркеров и разноцветных керамических вставок. Особый предмет разговора: оформление и убранство библиотеки. Если хорошенько присмотреться, то сразу заметишь, что ее очертания определенно напоминают алтарь домашней церкви. Конечно, соглашалась верующая хозяйка, у старообрядцев обязательно должны быть свои молитвенные комнаты. И они есть у всех. Но не такие, а проще, скромнее, что ли. А здесь, куда ни брось взгляд, все как-то чудно выглядит. Да и людям (гостям) в глаза бросается. Ведь ничего похожего ни в Москве, ни в другом городе мира просто не существует. "Именно этого я и добиваюсь!" - с восторгом восклицал Федор Осипович и под различными предлогами игнорировал замечания хозяйки, продолжая фантазировать и творить по-прежнему на свой модернистский лад. Удивительное дело, но особняку повезло. Новые власти, готовившиеся полностью уничтожить следы капиталистического мира и его "извращенный взгляд" на архитектуру, каким-то чудесным образом не взорвали буржуйское здание под номером 13 в Пречистенском переулке. Не превратили этот почти дворцовый комплекс в прохудившийся товарный склад или конюшню для красной кавалерии, а по высочайшему распоряжению из Кремля разместили в нем в начале 30-х годов (после образования СССР) различные представительства советских республик Средней Азии. Как говорится, и слава Богу. Позднее особняк передали посольству Китайской Народной Республики. А в 1949 году где-то в этих комнатах и залах почти три месяца ждал аудиенции Сталина сам великий кормчий Мао Цзе Дун. Отечественные и зарубежные историки до сих пор ломают головы над тем, за какие прегрешения высокий китайский гость был заперт в четырех стенах. Специалисты гадают, а в атмосфере особняка наверняка витает память о том, как вел себя в те месяцы будущий китайский руководитель, чем занимался, какую пищу и как часто ему подавали к столу и кто именно подавал. Рассказать бы об этом современникам, ведь все старинные особняки умеют говорить. Вот только люди третьего тысячелетия разучились понимать речь знаменитых домов или хотя бы пытаться их слушать: некогда. Уже во времена реформ особняк под номером 13 в Пречистенском переулке сначала получил статус посольства Австралии в РФ, а затем стал резиденцией австралийского посла. Теперь здесь все отремонтировано, что надо отреставрировано и воссоздано почти так, как было при Ф. Шехтеле. Сам же Федор Осипович скончался в полной нищете в крохотной комнате московской коммунальной квартиры на руках дочери Веры...








на главную
Сайт создан в системе uCoz